Попаданец со шпагой - Страница 33


К оглавлению

33

       Лёгкая смесь облегчения и обалдения от увиденного в комнате, после того как меня пригласили внутрь. Слава Богу! Ни я не рехнулся, ни помещичья дочка феноменом не является: за роялем находилась Наташа. Анастасия Сергеевна сидела в кресле и только слушала.

       Вот сейчас бы сюда нашего французского друга. Пусть бы полюбовался и послушал как псковская крестьянка по клавишам наяривает. Неужели он раньше этого не видел и не слышал? Или просто задуматься не хотел?

       - Прошу прощения за поздний визит, Анастасия Сергеевна. Просто услышав звуки музыки, я забеспокоился: вам ещё рано играть на фортепиано.

       - Благодарю за столь трогательную заботу, но как видите, причин для беспокойства у вас нет, Вадим Фёдорович.

       Мне показалось или Настя действительно была рада моему появлению? Даже думать боюсь. Но какое приветливое у неё лицо...

       - Если вас не раздражает Наташино исполнение, то приглашаю вас присоединиться.

       - Да Господь с вами! Я был уверен, что это играете вы. Потому и обеспокоился - вам ещё не стоит напрягать руку. А тут... Моё восхищение Наталье!

       Лёгкий румянец, улыбка и благодарный взгляд Настиной горничной, засвидетельствовали, что у меня появился ещё один "союзник" в этом доме.

       - А вы сами не музицируете, Вадим Фёдорович?

       - Увы. Только пою. Под гитару.

       - В самом деле? - глаза у девушки разгорались, прошу прощения за каламбур, прямо на глазах. - Не исполните что-нибудь? Я вас очень прошу!

       - Ну разве можно отказать такой очаровательной девушке, - не стал ломаться я. - А гитара найдётся?

       Вот что-что, а охмурять женщин стихами и романсами я всегда умел. Даден мне от Бога и природы очень неплохой баритон. Ну и медведь, пытаясь наступить мне на ухо, промахнулся. Вот так получилось.

       С гитарой, правда, сложнее - только самый примитив, ну или чуть выше. Но смогу. Даже на местной, незнакомой.

       Слегка потрынькал струнами, настраивая принесённый инструмент и начал свою "коронку":



       Утро туманное, утро седое,
       Нивы печальные, снегом покрытые...
       Нехотя вспомнишь и время былое,
       Вспомнишь и лица давно позабытые.


       Ох, простите, Иван Сергеевич. Упёр я ваш текст внаглую. Но не вы первый в этом веке из мной ограбленных...



       Вспомнишь родные, нежные речи,
       Взгляды так жадно, так часто ловимые...
       Первые встречи, последние встречи,
       Милого голоса звуки любимые...


       Обычно, когда пою, уподобляюсь токующему глухарю - слышу только себя и ни на что вокруг не обращаю внимания. Ну почти ни на что, конечно, посмотреть на реакцию слушающих хочется. Вот и сейчас мельком взглянул на Настю и очередной раз поразился: как хороша!

       И в очередной раз возникло недоумение почему эта девушка обладает такой... Да нет, не красотой. Я уже говорил, что ничего особенного в её лице не было. Не дурнушка, но отнюдь и не красавица. И тем не менее... Какая-то непонятная притягательность...

       И тут кажется, понял: её лицо очень красиво "живёт". Именно ЖИВЁТ. Когда она говорит, смеётся, улыбается. Даже сейчас лицо практически неподвижно, всё во внимании к моим руладам, только веки и ресницы подрагивают... Но что-то неуловимое показывает эмоции, которые бурлят в этой очаровательной головке.

       Всё-таки, хоть ты тресни - женскую красоту и очарование не определяет только анатомия. Уж я-то в школе насмотрелся на девиц девяносто-шестьдесят-девяносто, которые категорически не умели владеть своим телом, столь щедро выделенным им матушкой-природой - идёт такая вся из себя модель, но мужской глаз совершенно не цепляет.

       И наоборот - вроде совершенно ничего особенного, но двигается с такой потрясающей грацией и женственностью, что голова, совершенно против воли разворачивается вслед как зеркало радиолокатора.

       И с лицом то же. Зачастую и личико милое и глаза антилопьи (в хорошем смысле), но столько в этих глазах пустоты...

       И наоборот: ну вообще никакая девчонка, а вот что-то есть в этих неярких глазах обрамлённых недлинными ресницами такое, что зачастую сожалел: "Где мои семнадцать лет...".



       Вспомнишь разлуку с улыбкою странною,
       Многое вспомнишь родное, далёкое.
       Слушая говор колёс непрестанный,
       Глядя задумчиво в небо широкое...


       Медленно замолкала последняя тронутая струна. В молчании. Только когда утих последний звук, "выщипанный" мною из инструмента, Анастасия лёгким восхищением (как мне очень хотелось считать) произнесла:

       - Чудесно! Никогда раньше не слышала. Очень непривычно и очень красиво.

       - Не заставляйте меня краснеть, Анастасия Сергеевна, - начал я показательно скромничать. - Красивый романс, но ведь не мой же...

       - А чей? Кто автор?

       - Нууу! Откуда же я знаю? Услышал в дороге, понравилось, запомнил. Моей заслуги никакой.

       - Что вы! Вы же так замечательно спели!

       - Песню не делает её исполнитель. Он лишь инструмент в руках её автора. Вы не согласны?

       - Пожалуй, да. Но ведь и инструменты бывают разные... А у вас ещё есть такие необычные песни?

       - Надо вспомнить. Но, с вашего позволения, не сегодня. Я ведь вообще заглянул сюда, беспокоясь за вашу руку. Уж никак не собирался "давать концерт". Прошу простить за вторжение.

33