Попаданец со шпагой - Страница 67

- Конечно, - задумался Барклай, - но осада крепостей, дело настолько редкое, тем более подведение мин под стены...

- Да не это главное...

- Я понял, - оборвал меня Михаил Богданович, - поговорим позже.

Кстати правильно сделал, что не дал мне "распеться соловьём" - мудрый мужик всё-таки.

Дальше были изъявления уважения в мой адрес со стороны господ генералов и штаб-офицеров. На том их Барклай и спровадил. И пригласил меня вернуться в Питер в своей карете.

- Вадим Фёдорович, - начал генерал, как только карета тронулась, - то, что вы продемонстрировали, действительно представляет для армии огромный интерес. Но почему вы не хотите продолжать свою работу в Академии?

- Видите ли, ваше...

- Михаил Богданович, - прервал меня министр, - мы ведь теперь не в компании моих подчинённых. Итак?

- Понимаете, Михаил Богданович, я бы не беспокоился, в случае, если речь шла только о моих чисто научных изысканиях. Но работы имеют, согласитесь, стратегическое значение. Человек слаб. А человек умный, зачастую недоволен своим жалованием. Да и неумный тоже. Разве не так?

- Увы. Так. И что же?

- То, что хоть у меня нет ни малейших подозрений на предмет моих коллег по научной работе, но я не стал бы ручаться, что никому из них никогда не придёт в голову мысль передать основные идеи моих разработок представителям страны, которая может оказаться в будущем нашим врагом.

Барклай услышал меня и задумался. Надо добивать. Чёрт! Как верно и хлёстко высказался в своё время Юлиан Семёнов устами "папаши Мюллера": "Знают двое - знает свинья".

- Михаил Богданович, поймите: я должен отчитываться о своей работе чуть ли не ежедневно. Значит получение столь нужных для войск веществ, можно проводить только в "дополнительное время". А где я его возьму? К тому же...

- Подождите, - прервал меня Барклай, - Если Военное Министерство пришлёт приказ не контролировать ваши работы...

- Вы подпишете мне смертный приговор. В лучшем случае. Я бы, на месте заинтересовавшихся разработками посольств ныне дружественных государств, меня бы просто выкрал. Ну, то есть: по башке чем-нибудь тяжёлым в тёмном переулке, связать и доставить в соответствующее посольство.

- Вы не сгущаете краски? - было видно, что мои аргументы заставили заволноваться даже невозмутимого "немца".

- Отнюдь. А если и сгущаю. Вы готовы рискнуть? - я упёрся взглядом в глаза полководца. - Я ведь не более чем человек. Я боюсь, например, боли. Пытки не выдержу. А ведь тот, кто меня похитит, не остановится перед такой "мелочью", если от этого будет зависеть судьба его страны. Разве не так?

Вот ёлки-палки! Что, разыграть собственное похищение со счастливым избавлением? Только тогда поверит Барклай, наш, де Толли?

Честно говоря, у меня уже сложился план подобного мероприятия: отправить Тихона нанять "варнаков" для нападения на меня, покромсать их в "стружку", и представиться жертвой заговора.

Вроде необходимость отпала. Въехал военный министр в ситуёвину.

- Пожалуй, вы правы - работы безопаснее проводить непосредственно в армии. Я подумаю, как это лучше устроить.

Уже хорошо. Делаем новый "вброс".

Я рассказал о наших с Бородкиным трудах в области микробиологии и вытекающих оттуда санитарии, гигиене и асептике. Генерал, немного посомневавшись по поводу первопричин болезней, всё-таки проявил себя разумным человеком и оценил перспективы уменьшения некровавых потерь в воюющей армии. Договорились, что Филиппа Степановича оформят и в медицинский департамент Военного Министерства без отрыва от работы в Академии Наук.

Барклай довёз меня до дома в своей карете, после чего мы простились, договорившись, что я буду ждать от него вестей.

А через два дня вечером в дверь нашей квартиры постучали. Тихон открыл и проводил в гостиную, где мы с доктором кайфовали после трудов праведных с бутылкой хереса, ротмистра конной гвардии.

- Господа Демидов и Бородкин если не ошибаюсь? - чопорно поинтересовался офицер.

- Именно так, - отозвался я, вставая с кресла. - С кем имеем честь?

- Ротмистр Лейб-гвардии Конного полка Нехлюдов. Имею к вам поручение.

- Слушаем вас, господин ротмистр.

В ответ наш посетитель молча протянул конверт.

- Благодарю.

- Ответа приказано не ждать. Честь имею, господа! - кирасир кивнул, щёлкнул шпорами, развернулся и удалился.

Я пока находился в некоторой прострации: ещё бы, чай не каждый день офицеры Лейб-гвардии мне письма притаскивают.

А вот доктор держался молодцом, аж завидно...

- Вадим Фёдорович, вскройте же конверт. Что там?

Я очнулся и, пренебрегая всякими условностями типа специального ножа для конвертов, чисто по-быдлячески надкусил бумагу в углу и оторвал краешек. Вытащил письмо.

Мы с Бородкиным чуть лбами не стукнулись, пытаясь прочитать его поскорее.

...

       Уважаемые господа Демидов и Бородкин.

       Буду рад встретиться с вами в Зимнем Дворце сего года тринадцатого ноября в три часа пополудни.

       Благосклонный к вам.

       Александр.

Упс! Не пришлось бы любезного Филиппа Степановича отпаивать чем-то покрепче хереса...

- Вадим Фёдорович, - обалдело прошептал эскулап, - нас что, приглашает к себе Император???