Попаданец со шпагой - Страница 79

- Глупости какие! - невольно процитировала Анастасия слова своего отца, которые я слышал несколько минут назад. - Ты вообще можешь понять, что для нас, в этой провинции, значат такие новости? Я уже не говорю, что две недели назад у нас гостила Элен Петражицкая. Представляешь, как мне было бы приятно рассказать такое о своём женихе? Если ты, конечно...

- Прекрати немедленно! - тут же "поддался я на провокацию". - Ты у меня одна-единственная и не смей в этом сомневаться.

Сработало. Оттаяла вроде.

Ну и понеслось... Проболтали четыре часа ни о чём (ну то есть с моей точки зрения). Пришлось очень долго доказывать, что мне совершенно по барабану, тема нынешней женской моды в столице. Мол, вообще не смотрел я на других женщин - работы было полно и вообще другие меня не интересуют.

С женщиной двадцатого века прокатило бы? - Да ни за что!

А тут сработало за милую душу: и глаза "бархатными" стали и вообще...

Но трепаться пришлось все четыре часа, пока не позвали к обеду.

А после всё опять о том же. Ну и ладно - язык у меня вроде подвешен нормально, а смотреть на Настю и слушать её голос могу, наверное, бесконечно.

Единственно отлучился на минут двадцать, чтобы проверить, как устроился Тихон. Лучше бы этого не делал - мой слуга вовсю обхаживал местную красотку, когда я ни сном, ни духом не подозревая, вломился в указанную прислугой комнатёнку...

В самый первый момент лицо Тихона выражало однозначное желание посетить мои похороны, но дисциплина была у мужика в крови:

- Я вам нужен, ваше благородие?

- Нет, Тихон, отдыхай, - "барин" смутился вторжением в личную жизнь крепостного.

Нормально? Этот может себе позволить, а я, "господин", понимаешь, должен спермотоксикозом маяться... Полгода, блин! И главное, когда рядом ОНА - самая любимая и желанная. А вот нельзя ж ты! Уууу! Озверею!

Потом обед, общение, ужин... Сергей Василевич всё-таки разогнал нас с Настей по своим комнатам, давая мне возможность выспаться перед дорогой. За что ему большое спасибо - расспросы о Петербурге стали уже реально доставать.

Проспал часов десять. А чего удивляться, если светает чуть ли не к полудню?

Простились. Описывать не буду. Тяжело простились - Настя в слезах (тоже мне - офицерская дочка), подполковник и тот эмоции высказал. Я с огромным трудом сдержался от "соплей". А вот Тихон был весел и жизнерадостен. Вот ведь сволочь! - Наверняка своё получил.

Ну и хватит - усадьба Соковых осталась позади, а меня ждали работа и служба, служба и работа. И Рига.

До неё ещё сотни вёрст, но волнение уже началось:

       Серый мой город, город дождей,
       Как же мне дорог каждый твой камень!
       Ветер из листьев, шорох аллей,
       Мокрый асфальт у меня под ногами...

Эту песню написал Сашка Мирский, ещё один мой "брат по оружию". Фехтовальщиком он был средненьким, но вот бардом оказался очень даже неплохим. Даже как-то в "Музобозе" у моего однофамильца выступал. Не говоря уже про Латвийское радио.

"Мокрый асфальт", конечно, будет неактуален. Да и вообще, что я узнаю в родном городе за полтора века до своего реального рождения? Ведь почти же ни одного знакомого здания. Разве что в Домском соборе я уверен - этот наверняка уже стоит. А церковь Святого Петра? Дом Черноголовых? И так далее. Ведь практически весь центр и Старая Рига - Югендстиль, то есть всё, что сохранилось до конца двадцатого века, построено в его начале. Так что еду я в совершенно чужой и незнакомый город.

Лифляндский Пинкертон

Погода была, как в стандартных её прогнозах по телевизору: переменная облачность, местами дожди. Для ноября не так и плохо, но всё равно приятного в ежедневном нахождении под открытым небом на протяжении всего пути не очень много. Ну а куда "деваться с подводной лодки"? Дан приказ ему "На запад!" - вот и следую. Хорошо еще, что не пёхом. Хотя жаль, что не в карете.

Кстати вместе с "переносом", я вероятно, и здоровье семижильное получил: вот не чихнул ни разу на протяжении всего пути в гнилом ноябре. Неприятных ощущений от такого путешествия это не убавило, а заодно я проникся дополнительным и нешуточным уважением к нашим дедам, которые от Сталинграда и до Берлина, в дождь, слякоть и мороз, то на своих двоих, то просто на пузе, дошли-доползли. И вдолбили кол осиновый в могилу "лучшей армии Европы".

Редкие, облетевшие листвой дубравы и рощи, совершенно подавлялись соснами и ёлками, главенствующими на протяжении всей дороги. И к лучшему - никакого удовольствия смотреть на голые ветки лиственных деревьев, и так всё чёрно-серое вокруг. Хотя и зелёные иголки "забодали" со страшной силой. И поля серо-чёрно-серые, и озёра с реками аналогичного цвета... В общем - тоска цвета хвои. И гадюшники, в которых приходилось ночевать. Вроде никаких насекомых не подхватил пока, но никакой гарантии.

До жути хотелось в баню, пропариться, согреться, "нашпиговать" тело ароматом берёзового или дубового листа, получить по рёбрам и спине от "палача-Тихона" веником и покейфовать потом с кружечкой кваска...

Не сезон. Будут ещё корчмари или как их тут называют, в такое время баньку на всякий случай растапливать - себе дороже обойдётся. Накормили, постель предоставили - на том спасибо.

А как раз на последней остановке меня порадовали нехитрой едой, по которой я давно соскучился: серый горох с жареным шпеком и луком. И простокваша в запивку. Ой, как вкусно! Несочетаемо? - Очень даже!